Он сидел в своем кресле и пил чай. Он любил чай: каждый день, приходя с работы, он просил жену заварить ему кружку крепкого черного напитка. Без чая он не мог расслабиться, без чая путались мысли. Можно сказать, что если бы ночью на Центральной к нему бы подобрался шатающийся от голода вампир, и таки сумел бы укусить его за шею, то в пасть ему из раны ударила бы не кровь, а струя горячего черного чая. Возможно, что и с лимоном.
Он отдыхал, читая. Книги он стал собирать еще в юном возрасте, задолго до появления какой-либо растительности на его, теперь весьма бородатом, лице. Он читал книги, он пил их и ел. Он мог часами сидеть при свете лучины или керосинки, зачитываясь, пьянея от прочитанного, совсем не думая о голоде. Его мозг постоянно задавал ему вопросы, ответы на которые он черпал в книгах.

Еще он любил кино. Не абы какое, в стиле «лавка мясника», а со смыслом. Когда ему было особенно худо, он заводил бабину «Сталкера» Тарковского (особенно ему нравился монолог Писателя у «Мясорубки», его он пересматривал много раз, и текст знал наизусть), и смотрел творение гения, успокаиваясь. Или что-нибудь из Ингмара Бергмана: ему нравился холод, нравились загадка и тайна, исходившие от его фильмов. И все же книги он любил намного больше. Он читал филосовские трактаты древних, мировые бестселлеры, классику, порой на языке оригинала.

Вот и сейчас: он в своем кабинете, в кресле. На его столе дымит кружка горячего чая, а глаза его бегают по строкам, слева направо, слева направо...

- Все читаешь? - это Жена, аккуратно ступая, прокралась в его кабинет.
- Да.
Было видно: ему неприятно то, что его прерывают.
- Что на сей раз?
- Поэзия. Вирши сетевых поэтов. Скачал в офисе и распечатал.
- И как?
- Ничего, местами занудно, местами истерично. Похоже на поэзию серебрянного века.

Жена кивнула, словно понимая. На самом деле, серебрянный век был для нее столь же знаком, сколь знаком был инжектор в моторе его машины: она слышала, что он существует, но вот что это — не знала. Да и не особо стремилась узнать.

- Вот, послушай:
«Ты далеко... Под перестук колес чугунных,
Летишь над  покрывалом красных крыш.
На серой глади рельса отблеск лунный
Поет сверчками... Ты спокойно спишь
И видишь сны... Тебя уносит поезд,
На перегонах изрыгая гарь...»

Внезапно он прервался: жена стояла, явно скучая. Было видно, что сейчас она хочет сказать ему то, что говорила уже не раз. Он смотрел на нее и ждал. И она сказала:

- Эллочка, ну может хватит? Зачем тебе это все?

- Хватит, хватит звать меня Эллочкой! Я не виноват!..

- Да, да, я знаю — ты не виноват. Это профессия у тебя такая...

- Да, именно! Что ты понимаешь?! У меня договор! Я свихнусь так! Я же не виноват!.. Это все ты!!! Ты! Ты настояла, что бы я взял в Банке этот Мусорщиков кредит! Я и взял! Теперь амба! Я не могу уволиться! Я должен работать и платить, работать и платить, Мусорщик тебя возьми!

(она зевнула)

- Работа губит меня! Она не подходит для моей душевной конституции! Я тоньше! Я выше! Я бы все, все отдал, лишь бы уйти, но не могу!! Я должен трудиться, не взирая на то, насколько мне все это опостылело и осточертело!..

...

Добавлено (01.09.2010, 07:18)
---------------------------------------------
...

Он преобразился: от былого спокойствия не осталось и следа. Борода стояла торчком, щеки раскраснелись, глаза бешено вращались в орбитах. Он вскочил и беспокойным маятником заходил по комнате. Мышь, точившая что-то за плинтусом, притихла.

- Я должен питать свой мозг, или я одурею! Да если бы ты только знала, чего мне стоит день моей работы!.. Я домой прихожу и падаю. Только книги, только их мудрость и красноречие (он поднял палец, многозначительно уставив его в потолок) не позволяют мне сойти с ума! Я черпаю успокоение из этой кладези мысли, я питаю, я настраиваю чуткие струны моей души!..

(она снова зевнула)
- Хамите, парниша!

- О, опять этот чертов сленг пошел! Ааахх, разрази тебя!.. Какого только хаоса я дал тебе почитать «12 стульев»?!

- Жуть!

-Ведь была нормальная жена, а что теперь стало? За моей службой следит и надо мной еще и издевается!..

- Мрак!

- Да прекрати ты!..

- У тебя вся спина белая! - не унималась жена.

- Ай, ну тебя! Поеду на работу! Ты все равно отдохнуть не дашь!

- Поедешь на извозчике? Знаменито!

Он, совсем как инженер Щукин, лавиной скатился по лестнице, хлопнув дверью. Вышел на Страшилкинскую, отдышался, закурил. Успокоился. Пошел на службу.

- Ладно, ладно! Пусть сегодня, из-за этой проклятой работы я и обязан быть Эллочкой-Людоедкой, пусть сегодня из-за долбаной службы мой словарный запас не превышает 30 фраз, но настанет!!! Настанет и мой день! Эхх, пройду я еще по Центральной! Да с песнями, да плясками, да с частушками матерными! Эххх, настанет мой час!!! Сам Мироздатель за автографом прибежит! А пока... Тьфу, черт сими, пока побуду Эллочкой... Так, успокоился, собрался. Пора входить в роль. Как там было: «Тьма наступает! Никогда к этому не привыкну»?

И Комментатор ( а это был именно он) с силой отворил дверь Бойцовского клуба и вошел внутрь...